Эссе на тему: «Моя жизнь с диабетом»
Жизнь с диабетом началась, когда мне было два года. Диабет выявили после того, как я переболела гриппом, и врачи сказали, что это осложнение. Очень долго не могли поставить диагноз, в больнице Московской области приписывали кучу других заболеваний и тем самым довели до предкомового состояния. Поэтому меня перевели в Детскую Морозовскую больницу города Москвы, и уже там благодаря моему лечащему врачу Петряйкиной Елене Ефимовне, большое ей спасибо за это, поставили сахарный диабет 1 типа. Сахар в крови на тот момент был запредельно высоким. И в последствии я уже наблюдалась только в этой больнице, даже все врачи и медицинские сестры меня запомнили. С 2001г. была установлена инвалидность.В 2011 г. мне посоветовали поставить инсулиновую помпу в связи с пубертатным периодом, так как сахар в крови в такие моменты взлетает до небес и справиться на инсулиновых ручках с ним очень сложно. Помпа очень облегчила мою жизнь, и помогла держать сахара в норме в такой сложный период.
Но как бы все не было хорошо, в 2005г. комиссия по инвалидности решила, что я абсолютно здоровый человек и сняла инвалидность, несмотря на то, что есть осложнение – сенсо-моторная полинейропатия. Пройдя все инстанции, вернуть инвалидность так и не получилось, поэтому все нужные лекарства, инсулин и «расходники» на помпу приходится покупать за свои деньги.
Я живу с диабетом уже 16 лет и на данный момент мы с ним в хороших отношениях. Сама регулирую свои сахара и дозы инсулина.
Поддерживаю свое здоровье, хожу в фитнес клуб на тренировки. Тем самым не даю прогрессировать полинейропатии. Стараюсь следить за новинками по диабету и на данный момент пользуюсь сенсором FreeStyle Libre, что также улучшило мою жизнь. Теперь можно не колоть пальцы по сто раз на дню для измерения крови, а просто поднести прибор к сенсору и узнать сахар в крови.
Когда я была маленькая, за моим диабетом следила мама, за что ей огромное спасибо. Она единственный человек, кто может реально помочь, как лучшая подруга, самый надежный человек в моей жизни.
Диабет – это часть меня. И в этом есть свои плюсы. Ко мне относятся по-особенному. Меня приглашают на разные мероприятия, связанные с диабетом, я принимаю участие в конференции и различных творческих работах, связанных с диабетом, также в будущем буду писать курсовую и дипломную работу по проблемам диабета. Многие преподаватели даже спрашивают о моем заболевании, так как с практической точки зрения я знаю больше, чем все теоретики вместе взятые.
Я и все диабетики нашей страны очень ждем новых инноваций в диабете и возможно даже полное излечение сахарного диабета 1 типа!
Узнай стоимость
написание работы на заказ
Эссе на тему «Цена жизни»
Цена жизни... Эти слова звучат достаточно цинично и отчасти даже глупо. Разве возможно назначить цену сегодняшнему дню? А цену для завтра? Вероятно, если сложить всё прошлое, то нам приоткроется завеса и мы сможем представить себе то, ради чего мы живём, благодаря кому мы живём.Сегодня, прогулявшись по тихой, дождливо плачущей улице, я ненароком задумалась: почему всё именно так? Почему грустит дождь, почему ноет ветер, и сколько ещё всё это будет продолжаться? Сколько осенних сезонов дыханием будут гонимы постаревшие листья? Я поняла, что всё это могло прекратиться задолго до моего рождения... Мне стало так нестерпимо больно, что просто захотелось бежать, бежать от обыденности, от своего же сознания. Мысли привели меня к памяти, а память заставила как-то по-иному взглянуть на Вечный огонь. С того момента во всём я вижу гораздо больше смысла и, проходя мимо памятников, молчанием почитаю настоящее. Но разве лишь эти каменные глыбы хранят нашу благодарность? Не хватит и миллиарда мемориалов, чтобы отплатить хотя бы одному воину, отдавшему свою жизнь за наше крошечное существование. Почему существование? Да только потому, что, теряя в серости жизни важные частички, мы перестаём чувствовать этот мир. Я продолжала бродить по блёклому городу... Мысли спешили... перекрывали друг друга. Через некоторое время я осознала, что совсем озябла и промокла, да и давно пора возвращаться домой. Мерными шагами неторопливо я побрела в сторону дома сквозь кучу погодных неурядиц, а перед глазами всё так же ярко полыхал Вечный огонь. Перед домом я подняла глаза: тёмное небо выражало хмурое спокойствие. Пошарив в кармане, я поняла, что ключи случайно забыты дома и теперь мне остается лишь ожидать прихода родителей. Я присела на ступеньки и так увлеклась своими размышлениями, что не замечала ничего вокруг. Вернул меня в настоящее выдержанный тихий голос: «Ты как здесь оказалась?» – спрашивал он. Размышления моментально исчезли, но от рассуждений голова всё ещё находилась в лёгком тумане. Передо мной стоял далеко не молодой мужчина. Его строгая осанка, железная выправка, пронзительно-добрый взгляд, израненное морщинами лицо – всё вызывало уважение и покорность.
– Я ваша новая соседка. Я... Я ключи от квартиры забыла...
– Чего же ты здесь сидишь? Надо было зайти к нам.
– Да, неудобно как-то...
– Пойдем, пойдем... Муза Аркадьевна тебя чаем напоит. Ты же совсем заледенела.
Я беспрекословно поднялась, потому что незнакомец говорил правду и отказаться было бы неуважительно.
Передо мной отворилась дверь в уютный холл. Квартира дышала теплом. Какая-то особенно дружелюбная атмосфера царила в этом доме. Стало как-то неописуемо приятно, я была похожа на усталого путника, нашедшего оазис среди пустыни
– Муза! – ласково позвал сосед.
– Завари-ка чаю – у нас гостья.
– Добрый вечер... – робко прошептала я,
– Добро пожаловать! – сказала милая женщина и приветливо улыбнулась.
В то время пока Муза Аркадьевна хлопотала на кухне, я прошла в гостиную. Как навязчивое видение, передо мной вновь появился огонь. Чтобы немного отвлечься, я начала изучать фотографии на стенах. Камуфляж, солдаты, ледяные взгляды, добродушные улыбки – всё смешалось в тёмно-зелёный цвет...
– Идите чай пить, не то остынет, – раздался голос.
Незнакомец пригласил меня пройти в кухню. Мы уселись за круглый стол, на котором стояли две кружки с подсолнухами и корзинка с пирожками. Я приложила холодные руки к кружке, и они постепенно начали отогреваться.
– А мы ведь тоже часто переезжали: новый город, новые люди – тяжело всё это. Непривычно. Да разве было когда-либо легко? Нет, для того и жизнь.
Я нерешительно попросила рассказать об истории фотографий, и мой собеседник задумался.
– Начиналось всё очень давно. Родился я ведь далеко от этих мест – в Украине, в городе Днепропетровске. Семья была большая: шестеро сыновей и дочь. Я окончил семилетку, потом поступил в ремесленное училище. Жил как все: старался не думать о плохом. Да и молод я был тогда. 16 лет – не время становиться пессимистом.
Молчание повисло тяжелым комом. На секунду показалось, что незнакомец не хочет продолжать рассказ. После раздумья вновь зазвучали слова:
– День был солнечный. В кинотеатре мы с друзьями посмотрели фильм. Возвращались домой через парк культуры и нас насторожила серьёзность встречных. Такое ощущение было, что город был опечален чем-то значительным. Мы были счастливы до этих минут. Это слово принесло ветром и в его смысл не хотелось вдумываться. «Война!!!». Она поломала жизни миллионов... Началась... и никто из нас не мог остановить этот ураган. 22 нюня 1941 года... Если бы этого дня не было в календаре, то возможно всё было бы по-другому.
Лицо моего собеседника напряглось: каждая мышца выражала скорбь и волю.
– Дома ждала ещё одна новость: брата вызвали в военкомат, и он уже собрал вещи.
Теперь война была близко – она коснулась семьи. Началась эвакуация. Наша семья переезжала в первую очередь, так как брат работал в депо. Взяв самое необходимое, мы покидали родные места. На одной из станций оказалось, что моя мать забыла мыло. Меня как самого быстрого отправили в магазин. Я вернулся довольно скоро. В уголке вагона копошилась старушка. Она протянула мне три рубля пятнадцать копеек и попросила сбегать за мылом ей. Казалось бы, незначительная мелочь, но из-за неё я чуть не опоздал на всю жизнь. Я вернулся, но наш последний эшелон уже ушёл.
Чай в пестрой кружке с огненно-жёлтыми подсолнухами совсем остыл. Я, как завороженная, не могла отвести глаз от своего собеседника. Его проницательный взгляд притягивал моё внимание с каждой секундой всё сильнее и сильнее. Мне было ужасно интересно познавать чужую душу... Я с нетерпением вслушивалась в каждую новую фразу.
– Кое-как добрался до Луганска. Долго безрезультатно искал свой эшелон: непросто найти его, не помня номера. Много было таких, как я. На следующий день комендант собрал нас и отправил, на эвакуационный пункт, где всем нашлась работа: копать траншеи, окопы, убирать урожай в пригородном колхозе. Позже направили меня в Сталинград на фабрично-заводское обучение при тракторном заводе. С октября 1941 года до лета 1942 учёбу совмещали с работой на заводе, где был налажен выпуск танков и боеприпасов.
Немец подходил к Волге. Нас переправили в город Николаев, в район Сталинграда, против города Камышина. Однажды группа ребят отправилась на главпочтамт, где я неожиданно увидел записку со своей фамилией. Отправляясь на фронт, брат оставил её в надежде, что я отыщу родителей, находящихся в эвакуации. В записке был адрес.
– Потом добровольно мы пошли на фронт. Набралось 12 человек, и нас направили на сборный пункт, а оттуда в запасной полк. Незабываемым для меня оказался день семнадцатилетия: я впервые надел военную форму. Это был нестандартный и, признаюсь, приятный подарок – сражаться за свою Родину, бороться за свободу и независимость. Попал я в разведроту: тут все и закрутилось, В бешеном ритме закружил меня водоворот событий: изучение премудростей военной службы, походы в разведку, поиски «языка», то есть человека, знающего ценную информацию, потери. Так было и в начале января 1943 года. Группа разведчиков, в состав которой входил и я, отправилась на задание: нужно было взять «языка». В разведку пошли с вечера. Начали вести наблюдение. По распоряжению старшего группы сержанта Иванова разведчики Сизиков и Обелевский, то есть я, должны были проникнуть в расположение немецких блиндажей и захватить пленного. Осторожно приблизились к вражескому блиндажу. Вдруг; откуда ни возьмись, появился часовой. Мы не растерялись. В одно мгновение оглушили его, связали и благополучно доставили к своим. За выполнение этого задания мы были представлены к награде. В те же январские дни 1943 года была разработана операция под кодовым названием «Кольцо». В Сталинграде была окружена крупная вражеская группировка во главе с фельдмаршалом Паулюсом. Хотя сопротивление врага с каждым днем становилось все более безрассудным, ожесточенным, был отклонен ультиматум советского командования, ставивший целью избежать ненужного кровопролития с обеих сторон. И тогда началась операция по разгрому зажатого в кольцо врага. После двухчасовой артподготовки части двинулись вперед. Среди наступающих были и разведчики. Шли весь день. На подходе к городу разведрота оказалась на открытом поле, где немцы заняли оборону. Здесь наступающих встретил плотный, пулеметный огонь. Пришлось залечь. В тридцатиградусный мороз, на жгучем ветру провели всю ночь. И здесь вражеская пуля попала в приклад моего автомата. К утру разведчики стали замерзать. Поступила команда вернуться на прежние позиции. Из шестидесяти человек разведроты вернулись только тридцать семь... В конце февраля 1943 года 36-я гвардейская стрелковая дивизия, в которой я воевал, переправилась в район Курской дуги. И здесь мне и моим боевым товарищам не раз приходилось отправляться на ответственные задания. Затем были бои в Харьковском направлении, трудная переправа через Днепр... Было и ранение, после которого я попал в 45-ю дивизию войск НКВД по охране тыла и борьбе с вражеской разведкой. Победу встретил под Братиславой.
Я молча смотрела в одну точку: огонь опять вспыхнул вокруг меня. Он был такой явственный и яркий, заставляющий думать о страшном и достойном уважения.
– Извините...Я увлёкся воспоминаниями. Вы пейте чай, пирожки Музе особенно удались. Не стесняйтесь.
Тем временем на улице стемнело. Звёзды горели так холодно обжигающе, что хотелось просто бежать. Я взглянула в глаза уже до боли знакомому собеседнику.
Сейчас казалось, что без того гордая фигура Григория Исааковича была ещё более значимой и высокой. Я ненароком посмотрела на часы: родители уже, наверняка, вернулись домой.
Я приподнялась, поблагодарила ветерана за интересный рассказ. Мне совсем не хотелось уходить, но неиспепелимая тяжесть лежала на сердце. В забытьи я вышла из подъезда. Опять я шла по мокрому асфальту, на небе грозно сидели звёзды, но что-то изменилось во мне.
Война... Она оставляет рубцы, которые даже через годы кровоточат. От её взгляда, дыхания ни один смотревший однажды в её мёртвое пыльное израненное лицо не сможет укрыться. Убежать от впечатлений, мыслей и страха нереально, да и незачем. Те, кто были на полях битв, кто прошёл сквозь огонь и воду, на всю жизнь морально изувечены. Невозможно остаться безразличным, когда тебя окружает мягкое прохладное облако смерти, когда ты видишь лишь трепет и испуг, искажающий родные лица. Много дорог они прошли ради нас. Многое потеряли, чтобы сегодня мы жили счастливо и гордо.
Я брела по ночному осеннему городу, и шелест листьев вторил моей печали. Я не видела пути, выхода из безразличия души. Мне было совестно и тускло тяжело. Я пришла к памятнику пограничникам, о котором мне говорил Григорий Исаакович.
Цветы... Значит живо наше сознание и совесть... Только цветы... и вечная память.
Вечная ли? Наверное, да. Я очень хочу в это верить. Без прошлого нет настоящего и будущего. Значит ли это то, что повседневная суматоха убивает в нас святое право ценить, помнить и уважать тех, кто подарил нам жизнь ценой своей?
Хотелось крикнуть, но никто не мог услышать, хотелось плакать, и некому было подать руки. Почему-то вспомнились известные строки: «Вспомним всех поименно, сердцем вспомним своим. Это нужно не мёртвым. Это надо живым».
Меня продолжало преследовать чувство обязательства, и какой-то горько колючий комок застрял в горле. После подобных размышлений мне казалось, что я никогда не смогу расплатиться за сегодняшний день...
